- 1-й том: Гросс-Егерсдорф и Бреслау
- 2-й том: Хастенбек и Россбах
- 3-й том: Пирна и Лобозиц
В тесной череде конфликтов эпохи «Старого порядка» Семилетняя война (1756-1763 гг.) занимает особое место. Данное противостояние часто представляют как типичный и даже образцовый конфликт XVIII века, однако, этот конфликт является столь же типичным, сколь и уникальным. В нём сочетались как признаки, характерные для конфликтов того времени, так и некоторые серьёзные от них отличия. С одной стороны, Семилетняя война являлась войной коалиционной (Великобритания и Пруссия во главе одной коалиции, Австрия, Россия, Франция – другой), что было совершенно типично для войн эпохи «Старого порядка». Коалиции обычно формировались для конкретных целей, по достижению которых внешнеполитическая ситуация в Европе претерпевала существенные изменения, что порождало новые конфликты и новые коалиции с новыми державами-участниками. Такое чередование, согласно теории «европейского равновесия» порождало необходимость восстановления баланса сил, где, после обуздания стремления к гегемонии одной державы, усилия были направлены на недопущение последующего чрезмерного возвеличивания прочих государств, часто бывших союзников по коалиции.
Система «европейского равновесия», как система коллективной безопасности в Европе, появившаяся в своих началах после Тридцатилетней войны (1618-1648 гг) и окончательно оформившаяся в статьях Утрехтского мирного договора 1713 года, сложилась как результат опасений европейских держав перед угрозой доминирования на континенте испанских и австрийских Габсбургов и, в последующем, Франции Людовика XIV, и стремилась впредь не допустить в Европе гегемонии одной державы. В этом смысле, Семилетняя война представляет собой один из ярких примеров войны за восстановление утраченного баланса в сердце Европы – Германии. Попытка восстановить положение, нарушенное Пруссией захватом Силезии по результатам войны за Австрийское наследство (1740-1748 гг), явилось одной из основных причин данного конфликта. Однако при этом уже явствуют некоторые изменения, и по ожесточению и бескомпромиссности борьбы Семилетняя война напоминает войны Французской Революции и Наполеона I. Попытки сепаратных переговоров с целью вывести из войны одного из участников коалиции, предпринятые Фридрихом уже в 1757 году после сражения при Колине, не имели успеха, вследствие достойного единодушия, проявленного союзниками в достижении поставленной цели победы над Пруссией. Подобный отказ встретили в Лондоне предложения нового французского министра иностранных дел Шуазеля весной 1761 года.
И, если особенности ведения боевых действий в эпоху «кабинетных войн» пока не позволяли армиям наносить быстрые и смертоносные удары в стиле наполеоновских войн, то решимость членов коалиции довести войну до победного конца и отказ от частной выгоды ради достижения общей цели демонстрирует новое явление по сравнению с конфликтами прошлых лет. С другой стороны, односторонний выход России из войны, пусть и по другим причинам, в 1762 году, равно как и факт прекращения Великобританией в том же году субсидных выплат своему прусскому союзнику после русско-прусского и прусско-шведского договоров и достижения своих целей в войне, совершенно укладывается в логику конфликтов «старого порядка», где политика каждой державы диктовалась исключительно с позиции эгоистических государственных интересов данной державы. В этом отношении Семилетняя война продолжает традиции Нимвегенского (1678 г), Утрехтского (1713 г) и Венского (1738 г) мирных договоров, в каждом из которых одна держава-участник коалиции (Республика Соединённых Провинций, Великобритания и Франция, соответственно), достигшая своих целей в войне, теряла интерес к её продолжению и, заключив сепаратный мир, прекращала участие в конфликте.
Однако Семилетняя война имеет ряд важных особенностей, позволяющих говорить о её нетипичности и уникальности по сравнению с прочими конфликтами эпохи «Старого порядка». При этом необходимо выделить несколько важных направлений:
1. Уникальным не только для эпохи «Старого порядка», но и для всего периода Раннего Нового и Нового времени является феномен, получивший в историографии название «перемена союзов». Несмотря на то, что частые изменения в составе коалиций стали обычным явлением для эпохи «Старого порядка», одно противостояние являлось определяющим для развития внешнеполитической ситуации в Европе на протяжении трёх столетий – континентальное противоречие между Габсбургами и Бурбонами, между Испанией и позже Австрией, с одной стороны, и Францией, с другой. Однако после вызова, брошенного Вене в 1740 году Фридрихом II Прусским, градус австро-французского противостояния снизился настолько, что позволил осуществиться уникальному проекту графа Кауница, предусматривающего сближение старых соперников ради низвержения Пруссии и возвращения Силезии в состав габсбургских земель. Однако пройдёт почти тридцать лет, когда прежние геополитические доминанты снова одержат верх и французские и австрийские армии, уже при новых политических обстоятельствах, снова встретятся на поле боя.
2. Семилетняя война явилась редким для эпохи «Старого порядка» примером крупного европейского конфликта, начавшегося не со спора за наследство, а волевым решением одного монарха. Система «европейского равновесия» являлась силовой системой, но даже при определённом пренебрежении международным правом, агрессор обычно нуждался в легитимации своих действий. Так было и в случае с агрессией Пруссии в 1740 году, когда смерть императора Карла VI дала Фридриху II Прусскому возможность легитимизировать свои агрессивные планы против Австрии. До Фридриха, превентивным ударом оккупировавшего Саксонию в 1756 году и, тем самым, поставившего себя вне закона в глазах Европы, лишь находящийся в зените власти «Король-Солнце» мог позволить себе произвольно начать войну, двинув французские армии через Рейн в земли Республики Соединённых Провинций в 1672 году. Оценка подобного решения остаётся неоднозначной, но непреложным остаётся тот факт, что Фридрих Прусский, увидевший в ходе войны своё государство на краю гибели, никогда более не совершал военных авантюр, подобных оккупации Силезии в 1740 или Саксонии в 1756 годах, предпочитая впредь действовать более осторожно, и последующие разделы Польши представляют тому яркий пример.
3. Новое место в середине XVIII века занял англо-французский торговый и колониальный конфликт. Если прежде одним из основных объектов английских интересов была защита и расширение торговых привилегий в испанских колониях, зафиксированных в статьях Утрехтсткого мира, то в 30-40-е годы XVIII века у Великобритании появляется гораздо более сильный и опасный противник. Расцвет французской торговли, подкреплённый мощью сильнейшей в Европе державы, создавал для Лондона серьёзную угрозу. Французские товары активно теснили английских торговцев на рынках Европы и Нового Света, а французский флот, благодаря усилиям морского министра Морепа, грозил стать опасным противником даже для королевских британских военно-морских сил. Таким образом, приоритет колониального и торгового расширения за счёт Испании, соблюдаемый Великобританией на протяжении двух столетий, уступил место противостоянию с гораздо более сильной и опасной Францией. Колониальная война, проходившая одновременно на трёх континентах, по масштабам задействованных сил, географии и протяжённости во времени, не имела себе равных прежде, и не будет иметь и впредь вплоть до I Мировой войны.
4. Новым явился сам инструмент мирного урегулирования – договорённость о мире была достигнута на двух мирных конгрессах, в Париже и Губертсбурге в 1763 году. Прежде, со времени заключения Вестфальского мира, коалиционные войны знали лишь один способ мирного урегулирования – конгрессы, на которых державы-противники вырабатывали условия примирения – Нимвегенский (1678), Рисвикский (1697), Утрехтский (1713) и Ахенский (1748). Парижский и Губертсбургский мирные договоры представляют собой не один, а два равноценных конгресса, каждый из которых урегулировал один из комплексов противоречий. Соглашения в Париже, в основном, касались колониальных вопросов и противоречий, тогда как в Губертсбурге речь шла о новой расстановке сил в центральной Европе.
Подписание Губертсбургского и Парижского мирных договоров оформило новую расстановку сила на европейской арене. Парижский мир, и это также стало новым для европейской дипломатической практики, содержал статьи, касающиеся колониальных вопросов. Парижский мир, принёсший Великобритании Канаду, Индию и исключивший на долгое время Францию из числа опасных торговых соперников, называют самым блистательным миром в английской истории. Со своей стороны, французские исследователи оценивают условия мира как плачевные и гораздо более позорные и разрушительные, чем статьи Утрехтского мира 1713 года, а оставление Канады называют позорным предательством. Королевство Пруссия, ещё недавно стоявшее на краю гибели, пережило новый взлёт. По результатам Губертсбургского мира Пруссия выстояла в борьбе с тремя самыми мощными континентальными державами и сохранила Силезию, что значительно подняло авторитет Пруссии и лично короля Фридриха II в Европе. Помимо Великобритании и Пруссии исход Семилетней войны был очень благоприятен для России. Несмотря на то, что Россия вышла из войны и не получила территориальных приобретений, её влияние на европейские дела существенно возросло, и с этого времени Россия, вместе с Пруссией, прочно заняли своё место в кругу великих европейских держав, завершив оформление так называемой «Европейской Пентархии» (Австрия, Великобритания, Франция, Пруссия и Россия).